29 июня 2020

Жертва тренера школы олимпийского резерва рассказала нам свою историю

Сексуальное насилие над детьми – одна из самых табуированных тем не только в России, но и во всем мире. О проблеме педофилии всегда сложно говорить. Латентность по данной категории преступлений составляет более восьмидесяти процентов. Переводя с юридического языка на русский, это значит, что даже не смотря на то, что о педофилах мы сейчас слышим на каждом углу и постоянно видим в новостях сюжеты о задержании очередного детонасильника – все это только верхушка айсберга. Большинство жертв педофилов молчат годами. А некоторые – всю жизнь. Выявлять такие преступления очень сложно. Особенно в сферах, где формируются закрытые сообщества, где не принято выносить сор из избы. Одна из таких сфер – большой спорт. Дети, которые решили посвятить свою жизнь профессиональному спорту, очень рано взрослеют. Они с раннего детства вынуждены большую часть жизни проводить в отрыве от семьи. Многодневные сборы, многочасовые ежедневные изнуряющие тренировки. А уж когда речь идет об олимпийском спорте – главным человеком в жизни юного спортсмена становится тренер. Он и за маму, и за папу, и за подружку. Это человек, с которым дети проводят фактически всё свое время. Тренер имеет над ребенком фактически абсолютную власть. Хорошо его знает, умеет находить подход к каждому своему подопечному, знает все болевые точки. Обычно все это помогает привести юного чемпиона на олимпийский пьедестал. Но иногда тренеры пользуются этой властью для удовлетворения своих низменных сексуальных потребностей. Так произошло и в случае Насти. Тренер разрушил ее жизнь и уничтожил спортивную карьеру. Об олимпийском пьедестале ей пришлось забыть.
Но спортивный дух и воля к жизни помогли ей спустя годы добиться справедливости, пусть и спустя годы. Девушка добилась того, чтобы тренера училища олимпийского резерва города Ростов-на-Дону Анатолия Шалая посадили в тюрьму. В октябре прошлого года был вынесен приговор. Один год и десять месяцев лишения свободы с отбыванием наказания в колонии-поселении и запрет заниматься преподавательской деятельностью на три года. И пусть вас не смущает мягкость приговора. Анатолий Шалай совершал по-настоящему страшные вещи. Почему он получил несоразмерно небольшой срок – вопрос уже не к Насте, и не к следователям, а к суду. Как в приватном разговоре с RT сказал один следователь, который костьми лег, чтобы помочь Насте – «наш суд – самый гуманный суд в мире по таким делам». Тем временем из-за океана прилетела новость о том, что в США федерация гимнастики обанкротилась на выплатах жертвам бывшего врача национальной сборной, которые стали жертвами сексуального насилия стороны. К сожалению, нам о таком пока можно только мечтать. Россия только в начале этого пути. Мы только начинаем открыто говорить о проблеме сексуального насилия над детьми в большом спорте.
Мы поговорили с Настей о том, что с ней произошло и вот, что она нам рассказала:


- Настя, спасибо, что согласилась рассказать свою историю. Расскажи пожалуйста, с чего все началось? На сколько я понимаю, ты с самого детства профессионально занимаешься велоспортом?
- Да. Я сама из маленького городка в Ростовской области. Однажды к нам в школу пришел тренер и сказал, что набирает группу по велоспорту. Я пошла на тренировку, тренер меня посмотрел, и сказал, что у меня большое будущее, что мне нужно заниматься профессионально. Я стала ходить в местную спорт-школу и действительно сразу начала показывать большие результаты. Я очень много тренировалась, буквально заболела спортом. На соревнованиях всех побеждала. Мой первый тренер сказал, что я могу стать олимпийской чемпионкой, что у меня большое будущее. Я сама в это поверила и это стало моей мечтой. Я согласилась со своим тренером, что мне нужно поступать в школу олимпийского резерва, которая находится в Ростове-на-Дону.
- С Шалаем ты познакомилась, когда поступила?
- Нет, еще до этого. Я видела его и на соревнованиях, среди других тренеров. Но лично познакомилась с ним еще до поступления, на спортивных сборах. Это было в 2009 году, когда мне было 14 лет. Это были мои первые большие сборы, они длились около сорока дней. И уже на этих сборах моим тренером стал Шалай. Поначалу все было нормально. Мы очень много тренировались, занимались спортивной подготовкой. Но ближе к концу сборов Шалай позвал меня к себе в комнату и сказал, что я очень устаю, и поэтому он будет делать мне массаж, чтобы проработать мышцы. Мне показалось это странным. Я сказала тренеру, что мне не нужен никакой массаж и я прекрасно себя чувствую. Но он настаивал. Сказал, что он тренер и он лучше знает, что нужно делать. И первый эпизод произошел тогда…
- Он действительно делал тебе массаж? Что тебя в этом напугало?
- Дело в том, что он позвал меня в свою комнату, туда, где он жил во время сборов. Это был никакой не массажный кабинет. Потом, он предложил мне раздеться и лечь. Я спросила, можно ли оставить шорты, но он сказал, что шорты надо снять. Я осталась в одних трусах. Он начал делать мне массаж и во время процедуры приспустил мне трусы, начал массировать попу. Я попыталась протестовать против таких интимных манипуляций, но он сказал, что без массажа попы это и не массаж вовсе, и что это необходимо. Мне было очень стыдно.
В тот вечер я пришла в общежитие и рассказала девчонкам, что мне не понравился массаж. И они мне сказали, что он им тоже делает такой массаж и их это тоже смущает.
Спустя какое-то время он вызвал меня на массаж снова. Я легла на кровать и тут он одним резким движением сорвал с меня трусы и зашвырнул куда-то в угол. Это было так неожиданно, что я даже не успела сообразить, что произошло. Я очень испугалась. Еще он успел выключить свет, и все это происходило только при свете включенного телевизора. Помню, что я буквально оцепенела и не могла ни пошевелиться, ни закричать. У меня началась паника: я думала, что хочу убежать, но куда я побегу без трусов? Ведь я даже не видела, куда он их забросил. А в здании находились другие спортсмены – мальчики и девочки. Это был бы позор. Физически оказать сопротивление я бы ему тоже не смогла – не смотря на мой высокий рост я весила тогда всего около сорока килограмм. Поэтому я впала в ступор.
Шалай увидел, что я испугалась и начал меня успокаивать: говорил, мол, я не насильник, не бойся! Не нужна ты мне! У меня есть жена и дети! Я просто сделаю тебе массаж. А трусы я с тебя снял, потому что они пережимают кровоток.
Объяснение было неубедительным, потому что я действительно была очень худенькой, до такой степени, что мне было сложно подобрать себе белье подходящего размера, и трусы с меня просто сваливались. Ничего пережать трусы точно не могли. Но мне пришлось смириться с происходящим, так как я не знала, как выйти из этой ситуации. Пришлось вытерпеть, сгорая от стыда, этот массаж.

- Почему ты никому об этом не рассказала? Ты не пыталась поговорить об этом с другими девочками, которые занимались у того же тренера?
- Я думала об этом. Но в тот момент в моей психике как будто что-то сломалось. Про первый массаж я говорила с девочками, и было видно, что с ними происходит то же самое, и что им очень неприятно об этом говорить. Но когда он сорвал с меня белье… Я была просто уничтожена. Еще после второго массажа он сказал мне, что теперь, когда он видел меня голой, я никуда от него не денусь. Не смогу перейти к другому тренеру. Иначе он всем расскажет, что я «легкого поведения» (впоследствии он повторял это годами), и позор будет не смыть. Все узнают, что я «такая». Мне было очень стыдно. Он внушил мне чувство вины. Как будто я сама виновата в том, что произошло. А я была ребенком, я не могла ничего сделать человеку, от которого я полностью завишу. Потом эти массажи продолжались до конца сборов.
- И все же ты поступила в школу олимпийского резерва к этому тренеру. Почему? Тебе не приходило в голову пойти к другому тренеру?
- На тот момент Шалай успел меня запугать на столько, что мысль о смене тренера мне даже не пришла в голову. Я находилась полностью в его власти, под его тотальным контролем. Он контролировал каждый мой шаг, писал смски, следил за мной в социальных сетях. Вообще человеку, далекому от большого спорта, сложно понять, на сколько юный спортсмен зависит от своего тренера. Власть тренера практически абсолютна. Ведь рядом нет ни родителей, ни других близких людей. Некому даже пожаловаться, если что.
- Расскажи об этом подробнее. Когда ты поступила в училище, ты уехала из своего родного города в Ростов-на-Дону. Где ты жила? В общежитии или на съемной квартире? Как проходил твой обычный день?
- Школа олимпийского резерва – это огромный комплекс, где живут и учатся тысячи спортсменов. Мы находились там круглосуточно. Жили мы в общежитии, которое находилось на территории комплекса. Территория закрытая, с улицы туда не попадешь. Там же располагалась и школа, и административные здания, и спортивные сооружение. А вот на велотрек нас вывозили на тренировки. Тренеры, учителя и воспитатели постоянно нас контролировали. На ночь нас запирали, чтобы мы никуда не сбежали.
Нас будили рано утром и везли на первую тренировку, потом школа, потом вторая тренировка, потом обязательная самоподготовка. Мы все время были на глазах у сотрудников школы олимпийского резерва.
- То есть это такое маленькое государство? Все друг друга знают. Все всё знают обо всех.
- Да.
- Мне кажется, что в таком замкнутом коллективе очень сложно что-то скрыть. Неужели никто из других тренеров, учителей, воспитателей, администрации  - не замечал странного поведения твоего тренера? Тем более, что ты говоришь, что он занимался странными для тренера вещами не только с тобой?
- Да, так и есть. Но еще хуже. Не просто не замечали, а откровенно закрывали глаза. Когда я отучилась в училище примерно пол года, с Шалаем произошел страшный скандал, об этом судачили все. Это был 2010 год. Одна девочка, тоже подопечная Шалая, написала на него заявление директору Училища. Она пожаловалась на то, что он её избил. Ну, или очень сильно ударил. И ничего не произошло. Единственный вопрос, который задали той девочке в администрации – будет ли она давать этому делу ход. То есть, обращаться в полицию. Она сказала, что не будет, и все это замяли.
После этого Шалай собрал нашу команду и рассказал, какая нехорошая эта девочка. Он обвинил ее в том, что она к нему сексуально домогалась. Рассказывал, что был шокирован таким поведением юной спортсменки – ведь у него жена и дети, он, якобы, ей об этом говорил, а она все не унималась. Потом он стал о ней распускать слухи по всему училищу, и преподаватели все как один встали на его сторону. Никто не защитил ребенка. Её затравили. Она была вынуждена забрать документы и покинуть стены нашего учебного заведения. И даже после её ухода о ней все время говорили, как о девочке легкого поведения и о том, как она плохо поступила со своим тренером, пытаясь его оклеветать.
Шалай спросил нас о том, что нас не устраивает в его работе. Говорил, что он очень хороший тренер, и если нас что-то беспокоит, мы можем прямо ему сказать. Мы сказали, что нас не устраивают все эти массажи без трусов и то, что он очень много пьет. От него постоянно разило алкоголем. Этого, кстати, администрация училища тоже предпочитала не замечать. И на какое-то время эти массажи прекратились.
- То есть все это время он продолжал делать эти массажи всем девочкам в вашей команде?
- Не могу сказать про всех, знаю только про двоих. Но, возможно, другие просто молчали. Конечно продолжал. Но после вот этого разговора с командой и скандала на какое-то время это прекратилось. Но как оказалось, это было затишье перед бурей…
- Потом он стал к тебе приставать?
- Да. Как только улегся скандал с девочкой, которая написала на него заявление директору, он начал до меня домогаться. Признавался в любви, говорил, что жить без меня не может, ничего не может поделать со своими чувствами. И сказал, что я виновата в этом сама. Что я сама согласилась на массажи в обнаженном виде. Что я грязная девочка, что я «легкого поведения». Он буквально проходу мне не давал. Снова начались эти массажи, угрозы, что если я откажусь, то он расскажет всем, какая я. То есть выворачивал все так, как будто я сама его провоцирую.
- И в какой-то момент ты сдалась под его напором?
- Нельзя сказать, что я сдалась. К тому времени он уже откровенно меня шантажировал. Во-первых тем, что распустит про меня грязные сплетни. Во-вторых сказал, что раз он выдает мне новую форму, велосипеды, какое-то оборудование, необходимое для тренировок – то я должна все это отрабатывать. Хотя наше обучение в училище было абсолютно бесплатным, в том числе – экипировку и велосипеды нам так же бесплатно предоставляло государство. Но Шалай считал, что это он лично меня обеспечивает и требовал за это платить. Сексом.
Еще он, зная о том, что я из бедной семьи, предлагал: «Давай я буду платить тебе зарплату. А ты будешь отрабатывать».
Я не знала, как выйти из этой ситуации. Постоянно начала думать о том, чтобы свести счеты с жизнью. Но не соглашалась на секс с ним.
В итоге он меня практически изнасиловал. То есть под его сильнейшим давлением пришлось согласиться.  Когда мне исполнилось шестнадцать лет. До моего шестнадцатилетия он еще держался. Говорил, что ему «не нужны проблемы с законом» (так называемый возраст сексуального согласия в России – 16 лет – прим. Ред. ) После этого моя жизнь превратилась в настоящий ад. Он заставлял меня удовлетворять его сексуальные потребности, а я не видела из всего этого никакого выхода, кроме как на тот свет. Я не могла об этом никому рассказать: ни родственникам, ни друзьям, ни девочкам из команды. Про то, чтобы пожаловаться администрации училища уже не думала – я знала, что всем всё равно.  Однажды я наглоталась таблеток и попала в реанимацию. Это было на сборе.
- И все это время никто ничего не замечал? После того, как тебя выписали из больницы, неужели тебя не спрашивали педагоги, да хотя бы психолог штатный ваш о том, что произошло?
- Нет, никто ни о чем не спрашивал. Это никого не интересовало. Я просто вернулась к занятиям.
- Как долго в общей сложности ты находилась в сексуальном рабстве у своего тренера?
- Около четырех лет. За этот период тоже были попытки суицида.
- Когда это прекратилось? Как тебе удалось вырваться?
- Я постоянно об этом думала. Он постоянно манипулировал мной, как будто психолог, давил постоянно на меня. Контролировал мое общение, запрещал общение с определенными людьми. Телефон мой постоянно мониторил. Одергивал меня, когда я говорила девочкам то, что ему не нравится, затыкал мне рот. Грубо со мной обращался, и не только в личном общении. При всех меня оскорблял. При девочках. Каждый день. Издевался надо мной. Говорил, что я легкого поведения… Я поняла, что не могу так больше жить и начала продумывать свой суицид. И я поняла, что сейчас я убью окончательно. А ведь я всегда очень любила жизнь.
И пока я планировала самоубийство, я пришла постепенно к выводу, что это не выход. Поняла, что больше не буду предпринимать попыток свести счеты с жизнью, потому что это несправедливо – я не сделала ничего плохого и умру, а Шалай будет жить…А с ним я сделать ничего не могла.

- Так всё-таки, что ты сделала для того, чтобы все это прекратилось?
- Фактически, я сбежала из команды. Перевелась в другую команду, в другой город. Мне помогли люди. Я рассказала своему другу, попросила помощи с переводом.
- Давай перейдем к следующему блоку вопросов.
Я правильно понимаю, что ты, уйдя из команды, молчала еще несколько лет? Училище ты закончила в 19 лет, а когда ты обратилась за помощью в общественную организацию «Сдай педофила», тебе было 22 года. То есть три года ты ничего не предпринимала. Скажи пожалуйста, что изменилось? Что тебя сподвигло начать искать помощь?

- Когда я ушла, у меня были мысли, что я никому и никогда не расскажу о том, что со мной происходило в Школе олимпийского резерва. Боялась, что узнают люди, это всё разнесут, пойдут слухи про меня. И еще важно, что Шалай постоянно повторял, что я могу даже не дергаться в сторону правоохранительных органов, так как я ничего не смогу доказать. С другой стороны, нельзя сказать, что я вообще ничего не предприняла. Всё-таки, уходя из училища, я оставила заявление на имя директора, что он массирует без трусов, поставила в курс дела руководство.

- Вот это очень важный момент. Ты это заявление лично отнесла в учебную часть? Разговаривала с кем-то из руководства? Какова была реакция?
- Да, я лично отнесла заявление. Передала директору через зама. Никакой особой реакции не было. Она спросила только: «Ты будешь в полицию подавать?» и всё. Я сказала – нет. Она ответила: «Ну и все тогда, давай, пока! Счастливой жизни тебе. Правильно.»
- То есть, даже никакого удивления не было?
- Не было. Ну это же уже была вторая ситуация. До меня была другая девочка. Все обо всём знали. Это была не новость.
Я для себя решила, что постараюсь все это забыть и начать новую жизнь.
- Но этого не получилось?
- Да. Не получилось. Он продолжал писать мне СМС. Я сменила три или четыре номера телефона. Продолжал про меня говорить. Я старалась отпустить эту ситуацию. Но давление с его стороны на меня продолжалось. Он нашел меня в соцсетях. Писал мне Вконтакте.
Я поняла, что я уже не ребенок, что это все уже на меня не действует. Раньше я тряслась от его сообщений. А теперь – люди меня поддержали, мне не было страшно.
И как раз через три года я узнала про программу «Сдай педофила» и подумала: «Я попробую позвонить, попрошу проверить, что сейчас в училище происходит.» Мне вдруг в голову пришла мысль, что я-то из училища ушла, а в команде остались другие девочки. Вдруг что-то с ними происходит дальше? Я решила, что я хотя бы попробую! Приложу все силы. Если получится – подумала я, то хорошо, если нет – я хотя бы понимала для себя, что я сделала все возможное, чтобы его остановить и спасти других детей.
- Ты позвонила на горячую линию. Что дальше начало происходить в твоей жизни?
- Некоторое время обрабатывали мой запрос, и после обработки запроса сразу же началось расследование дела. Сразу же. Очень все быстро. Меня вызвали в Ростов-на-Дону, в Следственный комитет. Я все рассказала следователям. И спустя буквально два месяца его задержали, возбудили дело.
- А как проходило расследование? К тебе с пониманием отнеслись? На тебя никто не давил?
- Были и очень хорошие следователи, которые меня очень поддерживали, все понимали. Но попался один следователь, который в очередной раз брал у меня показания, и вот он отнесся ко мне странно. Я рассказывала о самых страшных событиях в своей жизни, мне и так было тяжело, а он смотрел на меня и ухмылялся. Говорил: «Тебе надо романы писать!», «Что ты постоянно ноешь?». Для меня это было очень неприятно. Я не могла про те события вспоминать без слез, а он мне: «Говори нормально!». Но его потом быстро заменили.
А остальные люди попались очень понимающие. Благодаря этим следователям, оперативным сотрудникам, это все и произошло – удалось доказать, что Шалай педофил.

- А твои родители знают об этой ситуации, о том, что с тобой случилось? Ты рассказала близким?
- Я рассказала маме, когда уже возбудили уголовное дело. Но так как я живу самостоятельно и мама моей жизнью вообще не интересуется, она расстроилась, конечно, но больше мы это не обсуждали.

- А о реакции администрации училища уже после задержания Шалая что можешь сказать?
- Реакция была потрясающая, конечно. Мне рассказали люди, которые слышали все эти разговоры «в коридорах», что в училище судачили между собой сотрудники, что ничего ему не будет, что все это ничем не закончится, и что его ждут обратно на работу. Они были уверены, что дело развалится. Это временные трудности, и он вернется на рабочее место.
- Еще один важный вопрос беспокоит меня в этой истории. У тебя следователь не спрашивал про тех сотрудников училища, к которым ты обращалась, но они никак не отреагировали на такие серьезные обвинения в адрес коллеги? Ведь пока вы находитесь в училище, вы несовершеннолетние, значит, администрация несет полную ответственность за вашу жизнь и здоровье, отвечает за безопасность, в их обязанности входит немедленно сообщить в правоохранительные органы при малейшем подозрении, что одна из учениц могла стать жертвой сексуального насилия… Разве это не халатность?
- Все остались на своих рабочих местах. На сколько мне известно, никого даже не уволили. Никаких дел по халатности в отношении сотрудников не было.
- Еще три года назад ты рассказывала, что о ситуации в курсе были буквально все, даже спортивная федерация велоспорта. Именно по твоим личным ощущениям, как ты лично считаешь, почему так происходит? Большой спорт – на сколько я понимаю, это достаточно закрытые сообщества, ассоциации, где все друг друга знают, слухи и новости распространяются молниеносно. Почему тебе никто не помог? Откуда этот заговор молчания? Может, за этого тренера как-то особенно держались, потому что он воспитывал гениальных спортсменов, например? Откуда это равнодушие по отношению и к тебе, и к другим девочкам?

- Когда я училась в училище, я вообще не могла рассчитывать ни на какую помощь со стороны преподавателей, воспитателей, тренеров. Всем было абсолютно безразлично. Я понимала, что только я сама могу решить свою проблему. И у меня тоже осталась масса вопросов, почему никто не понес ответственность? Я не знаю.
- Получается, что в училище, где учится и живет огромное количество юных спортсменов, их некому защитить? Никто не встанет на сторону ребенка? Там ведь огромное количество детей находится, кстати, сколько? Около тысячи человек?
- Да, где-то так. Около тысячи как раз и получается. Да, это большая проблема. Ведь нам было совершенно ненакого опереться, родителей рядом не было. Не знаю, почему так происходит.
- На сколько я понимаю, ты не одна была потерпевшей по этому делу. Следователи нашли и других девочек. Сколько их было? Ты знала их? Вы общались между собой?
- Да, я связывалась с другими потерпевшими. Я не знаю, сколько их было всего, но лично я знаю конкретно о троих. Я была знакома с ними до начала следствия. Девочки были из моей команды, и все они младше меня. Некоторые из них согласились дать показания. Другие отказались наотрез. Так что потерпевших на самом деле даже больше было, чем есть в уголовном деле. Наши истории очень похожи, действовал он по одной схеме.
- Как ты узнала, что Шалая посадили? На сколько я понимаю, не сразу.
- Да. Я сама написала заявление, чтобы меня не оповещали о ходе следствия, потому что мне нельзя было нервничать. А спустя несколько месяцев я сама позвонила следователю и узнала.
- А что за история с рассказами, которые Шалай выкладывал на своей странице Вконтакте? Что это были за истории?
- Лично я не видела, но узнала от других тренеров, что он завел страничку новую в ВК и выкладывал там обезличенные рассказы про свои половые похождения с девочками. Некоторые потерпевшие узнали в этих рассказах себя. Мне сказали, что он выкладывал их даже тогда, когда уже начал отбывать наказание в колонии. Но потом его пристыдил один знакомый, как-то припугнул, что-ли, и он все удалил.
- То есть, у него в колонии есть телефон и интернет?
- Точно не могу сказать, но говорят, что да.
- Потрясающе. То есть сидит он весьма неплохо, вопреки расхожему мнению о том, что в местах лишения свободы педофилам приходится несладко?
- Говорят, что прекрасно он там сидит. Никто его не трогает. Даже в гости к себе приглашает своих старых знакомых. Он где-то тут рядом отбывает наказание, в колонии-поселении в Ростовской области. Говорит, что у него все замечательно. Об этом мне рассказал знакомый тренер из Ростова. Могу вам дать его телефон, сами у него спросите. (Мы связались с этим тренером, информацию он подтвердил – RT)
- Скажи, тебя лично сейчас еще что-то беспокоит?
- Меня беспокоит, что он рассказывал, что знает таких же как он тренеров, которые работают с детьми. Он говорил, что их таких очень много, и они между собой общаются. По России, да и в нашем училище, он говорил, что один такой есть. Не по велоспорту, какая-то другая дисциплина, я не знаю. Мне страшно думать об этом, что вот от таких тренеров, как Шалай, прямо сейчас могут страдать девочки по всей стране.
- Знаешь, именно поэтому мы и делаем с тобой это интервью. Уверена, что девочки эти прочитают наш текст. У тебя прямо сейчас есть возможность к ним обратиться. Чтобы ты посоветовала им?
- Я бы сказала так. Я бы больше посоветовала родителям, которые отправляют своих детей в такие учебные заведения, или спортивные секции, отпускают на длительные сборы, - поговорить со своими детьми. Ребенок ведь может и не рассказывать, что происходит. По разным причинам. Он может закрыться в себе. Растеряться. Он не знает просто, как на такое реагирует. Подойдите к своим детям и просто поговорите. Расскажите о границах, о том, чего не должен допускать тренер в общении с учеником. Ребенок сам не может решить такую ситуацию, он не в состоянии. Нужна помощь взрослого. Так будьте этим взрослым, к которому можно обратиться с любой проблемой, рассказать о том, что пугает, не боясь наказания и осуждения. Скажите своим детям, что бывают плохие взрослые, и ваши дети могут сразу вам обо всем рассказать, и вы поможете.
Девочки, которые это прочитают, которые сейчас подвергаются насилию, - я очень надеюсь, что моя история поможет им понять, что они не одни. Что помощь есть, что не нужно бояться обращаться к взрослым за помощью, что нужно бороться за свою жизнь, что нельзя терпеть насилие. Может быть, после прочтения этой статьи кто-то расскажет родителям, или хотя бы на ту же горячую линию «Сдай педофила» позвонит. Но большая часть будет молчать.
Я считаю, что в данной ситуации единственный действенный вариант – если родители подойдут к своему ребенку и спросят, не происходит ли у него в команде что-то, что ему не нравится, что его пугает. Если родители скажут, что в любой момент к ним можно прийти за поддержкой. Тогда дети не будут бояться. Молчат те, кто реально просто не видит выхода из ситуации и даже не думает, что им кто-то может помочь.
- И последний вопрос. Деликатный. Но я не могу его не задать, потому что это очень важно для других девочек. У многих жертв сексуального насилия годами сохраняется страх здоровых отношений с мужчинами. Девчонки думают, что у них никогда не будет семьи, не будет детей. Что они никому не нужны. Как у тебя сложилось?
- Да-да-да! У меня был такой страх. Но мне удалось с этим справиться. Я вообще очень жизнеспособная. Я перешагнула через прошлое. Не хочу сильно распространяться о своей личной жизни. Скажу только, что у меня все хорошо. У меня есть семья. Своя.
- А в спорт ты собираешься возвращаться?
- Скажу так. Меня там не ждут.

______________________________________________________________________________________________________________________________
Проект реализуется за счет средств гранта, предоставленного Комитетом общественных связей и молодёжной политики города Москвы.